Я видел сон: крыльцо, картошка всходит, а в баню дверь вдруг громко заскрипит.
И мать моя, покойница, выходит, и молвит: "Что раздетый, просквозит".
А я сижу, ни в чем как не бывало, мать подошла: "Ну, что, мол, заскучал?
Я в лагерь передачку отправляла. Ты получал?" "Да, мама, получал".

Потом, как-будто, ветер, завывая вдруг холодом подул, и разбудил.
Я говорю ей: "Мам, ты что, живая? Жива, ведь ты меня не хоронил"
А в доме свистопляска, шум да грохот, мать посмотрела это искося.
Друзья-то вот встречают, знать, неплохо? Я сплюнул: "Да, какие там друзья!"

Я знаю сам: мне многое прощалось, но этот раз - последний. Честно, мам.
Ну, что сынок, права я оказалась, пошел-таки по папиным стопам.
Внутри, аж, что-то екнуло, схватило, ох, мать, а мать мне: "Ладно, мол, погодь,
Идем, я тебе баньку истопила, отмоешься, да, выпаришься хоть".

И за руку берет меня при этом пошел я, было, с ней. Поднялся, встал
А на трубу-то глядь - а дыма нету, я оробел, но руку не отнял.
А на трубу-то глядь - а дыма нету, я оробел, но руку не отнял.